While obscene heretics' hearts still beat, there can be no respite. While faithless traitors still live, there can be no forgiveness
Вновь полыхнула молния. Нечастое явление зимой, хотя какая тут к черту зима: снег с дождем и ноль градусов? Земля на могилах превратилась в беловато-коричневую кашу, надгробия покрылись плесенью ночной изморози, а небо... небо горело. Горизонтальные разряды превратившие его в огненную сеть, поле боя языческих богов, освещали кладбище словно огни новогодних фейерверков, превращая темно-серую муть в контрастные контуры. Такая вот хреновая зима. Впрочем феномен долго не продлился. Зимняя ночь быстро взяла свое заполнив воздух пышной белой ватой морого снега. Остался только один участник внесезонной аномалии - ветер. Ветер крутивший посеревшие в наступившей темноте хлопья снега в смерчах и вихрях блуждавших между надгробиями, словно потерянные духи ищущие свою могилу. Тишина и вой ветра. Что еще можно услышать в таком месте в такое время. Оказалось кое-что можно. Скрип хруст и пыхтение прорывались сквозь монотонный звуковой фон, и, если бы кто-то в такую погоду решился бы выбраться на заброшенное кладбище за чертой города, он бы очень об этом пожалел услышав эти звуки. Над одной из могил земля вспучилась, словно живот запоздалой роженицы, не желающей отпускать дитя на волю, что-то надсадно скрипело, словно разрываемое вдоль волокон дерево и... новоявленное дитя кладбищенской тверди разорвало утробу матери вырвавшись на свободу, тряся космами волос с запутавшимися кусочками мерзлой глины, тряся руками с обломанными ногтями и глухо хрипя забитыми землей трахеями. Почти минуту существо выбиралось из земли на поверхность отбрасывая пласты грунта и смахивая наносимый ветром снег, затем выпрямилось, только чтобы вновь упасть на колени. Некоторое время рвотные спазмы рвали и карежили худощавое тело выходца из могилы, заставляя того отплевываться и отрыгиваться глиной, желчью и кишечными газами. Когда он, а судя по фигуре, пусть и здорово иссохшей, это был именно "он", сплюнул последний раз, наблюдатель, будь он там, а его конечно же не было, мог бы отчетливо услышать довольно яркую, но нецензурную словесную конструкцию. Восставший из земли вновь выпрямился, потянулся и вернулся к своей могиле. Пальцы вошли в промерзший грунт с легкостью заступа, жилистые руки напряглись, вновь раздался треск и на соседнюю могилу отлетела крышка гроба. В земле оборазовалась почти прямоугольная дыра, в которую и запустил руки ее недавний постоялец. Первым на поверхности появился длинный кожанный плащ, который был немедленно одет. За ним шляпа, отправившаяся в серую круговерть метели, и наконец двустволка с укороченными стволами и отпиленным прикладом. Проще говоря - обрез.
Худощавая, практически иссохшая, фигура в развевающемся плаще вновь распрямилась:
- Я снова жив.... - незнакомец сплюнул моментально набившуюся в рот снежную кашу и двинулся к выходу.
...........
- Ну что, не ждали? - желтозубую ухмылку никто не вернул и не поддержал.
- Целоваться не буду. От тебя землей и червями воняет, - Офелия тряхнула каштановой челкой и надула губы.
- Значит оно все-таки работает? Раз уж Кэл снова с нами... - Из кресла развернутого к окну раздался скрипучий смех Ишмаэля.
- Еще бы оно не сработало, - обладатель прогнившего плаща озадаченно себя обнюхивал.
- Тогда какого черта ты тут портьить воздух? Шнелль мыться! - выдала Габи своим густым прокуренным баском, не удосужившись даже оторваться от литровой кружки с пивом.



Текст мой, кто угадает откуда персонажи - тому приз.